Начнем с отрывка из введения одного из ведущих специалистов по катынской тематике А. Э. Гурьянова к фундаментальному трехтомнику Убиты в Калинине, захоронены в Медном (2019; том 1), который опровергает заявления Сергея Стрыгина, Гровера Фёрра, Анатолия Вассермана и других подобного рода персонажей, попытавшихся сфальсифицировать историю Катыни и Медного на основе нахождения в немецком захоронении во Владимире-Волынском жетонов двух полицейских, захороненных в Медном. Как указывает Гурьянов, данные личности никак не обосновали экстраполяцию предполагаемой ими судьбы двух полицейских на судьбы более чем 6000(!) узников Осташковского лагеря - и как минимум в этом заключается научный подлог этих катынских отрицателей. Ведь они "почему-то" не стали рассматривать в качестве гипотезы более тривиальные решения "проблемы" (включая реальный ответ, изложенный ниже), предпочтя просто сделать ни на чем не основанный вывод, что находка в целом опровергает (или ставит под сомнение) расстрел НКВД поляков в Калинине, а значит и в Катыни (несмотря на то, что такой вывод, противоречащий основной массе доказательств, абсолютно несоразмерен предъявленному "факту" и потому противоречит принципу бритвы Оккама). Но предоставим слово историку:

4 апреля начались и 21 мая 1940 г. закончились отправки военнопленных из Осташковского лагеря на расстрел в УНКВД по Калининской области (см. Таблицу 2)¹⁸². Но и в апреле, и в мае 1940 г. в лагерь продолжали прибывать по одному, по двое или небольшими группами выявленные в других лагерях НКВД, а также находившиеся в больницах и в тюрьме полицейские, жандармы, служащие Тюремной стражи и другие военнопленные «профильных» для Осташковского лагеря категорий (всего 45 человек), которых по распоряжениям УПВ спешно отправляли в этот лагерь. Вскоре после

¹⁸² Сведения об этих «расстрельных» этапах будут рассмотрены ниже.

78

---

прибытия в Осташковский лагерь почти все они (кроме двух человек) были включены в «расстрельные» этапы, отправленные в Калинин.
Так, 14 апреля 1940 г. в Осташковский лагерь прибыли этапированные из больницы в Шепетовке два полицейских – Людвик Маловейский и Станислав Сцебура¹⁸³. Спустя неделю их учетные дела со справками (очевидно, для представления на рассмотрение «тройки», назначенной решением Политбюро от 5 марта 1940 г.) были Осташковским лагерем высланы в УПВ¹⁸⁴, и затем оба они были отправлены 28 или 29 апреля¹⁸⁵ на расстрел в Калинин.

Лагерную судьбу одного из них – Людвика Маловейского – удалось проследить по архивным документам НКВД с момента взятия в плен, что позволило объяснить находку, сделанную в 2011 г. при эксгумации польскими и украинскими археологами массовых захоронений 1940–1941 гг. на территории у бывшей тюрьмы в г. Владимир-Волынский Волынской области Украины. В ходе раскопок в насыпном «мусорном» слое (содержавшем различные поврежденные бытовые предметы) над могильной ямой с человеческими останками (вероятнее всего, людей, расстрелянных нацистами) был обнаружен полицейский служебный учетный знак с номером 1099/II, принадлежавший Людвику Маловейскому из г. Лодзь. Годом ранее украинские археологи нашли там же служебный учетный знак с номером 1441/II, принадлежавший другому узнику Осташковского лагеря – полицейскому из Лодзи Юзефу Кулиговскому¹⁸⁶ (римская цифра II в номерах обоих служебных знаков означает довоенный Лодзинский округ Государственной полиции). После сообщения об этих находках появились российские публикации, в которых обнаружение полицейских служебных учетных знаков при раскопках массовых захоронений во Владимире-Волынском рассматривалось как свидетельство того, что Юзеф Кулиговский и Людвик Маловейский погребены именно там, а значит, и расстреляны они были в 1941 г. немецкими нацистами во Владимире-Волынском, причем такое утверждение трактовалось как один из фактов, доказывающих, что «расстрелянных поляков» в Медном нет вообще¹⁸⁷ (без какого-либо обоснования допустимости столь расширительной экстраполяции). Тот факт, что служебные полицейские знаки при эксгумациях во Владимире-Волынском были найдены не среди человеческих останков, а в насыпном слое над захоронениями, был в этих публикациях проигнорирован.

Между тем, согласно документальным данным УПВ, Людвик Маловейский действительно находился во Владимире-Волынском, но только не в 1941 г., а в 1939 г. В картотеке НКВД военнопленных 1939–1941 гг., хранящейся в РГВА, была выявлена его архивная учетная карточка, заполненная в Шепетовке 7 февраля 1940 г., в которой имеются записи о взятии его в плен 19 сентября 1939 г. во Владимире-Волынском и о его прибытии 14 октября 1939 г. в Шепетовский приемный пункт НКВД для военнопленных. Сведения о взятии в плен в сентябре 1939 г. во Владимире-Волынском и об отправке оттуда в Шепетовский приемный пункт НКВД для военнопленных зафиксированы в архивных документах НКВД и для некоторых других узников Осташковского лагеря¹⁸⁸. Отметим, что в ходе археологических раскопок массовых захоронений у бывшей тюрьмы в г. Владимир-Волынский были найдены и другие польские полицейские слу-

¹⁸³ Оба длительное время (не менее чем с 14 февраля 1940 г.) находились на лечении в Шепетовской больнице (РГВА. Ф. 1/п. Оп. 2е. Д. 18. Л. 115).

¹⁸⁴ Там же. Д. 11. Л. 319, 340.

¹⁸⁵ Не исключено, но маловероятно, что они могли быть отправлены в Калинин несколько позже – 7, 10, 11 или 13 мая 1940 г.

¹⁸⁶ Sieminska D. Archaeological studies on World War II totalitarianism in the yard of a mediaeval hill fort in Volodymyr-Volynskyi, Ukraine // Materiality of Troubled Pasts. Archaeologies of Conflicts and Wars / ed. by A.I. Zalewska, J.M. Scott and G. Kiarszys. Warszawa; Szczecin, 2017. P. 102, 104; Funkcjonariusze Komendy Wojewodzkiej Policji Panstwowej w Lodzi – ofiary Zbrodni Katynskiej / opr. i red. naukowa P. Zawilski, T. Walkiewicz, T. Szczepanski i J. Olbrychowski. Lodz, 2015. S. 300, 351. Принадлежность служебных знаков с номерами 1099/II и 1441/II полицейским из г. Лодзь, соответственно, Людвику Маловейскому и Юзефу Кулиговскому, была установлена польским историком Петром Завильским на основании документов из архивного фонда Воеводского управления Государственной полиции в Лодзи (Государственный архив г. Лодзь. Ф. 183. Sygn. 21. Приказ Воеводского начальника Государственной полиции № 329 от ноября 1937 г.; Sygn. 23. Приказ Воеводского начальника Государственной полиции № 365 от мая 1939 г.).

¹⁸⁷ См., напр.: https://awas1952.livejournal.com/5503636.html (Дата обращения 22.04.2019).

¹⁸⁸ См. биограммы Чеслава Бояра, Адама Казьмерчака, Казимежа Каминьского, Феликса Колача, Антони Спёнека, Юзефа Хыли, Людвика Цвиклы.

79

---

УЧЕТНАЯ КАРТОЧКА ВОЕННОПЛЕННОГО ЛЮДВИКА МАЛОВЕЙСКОГО

(РГВА. Картотека военнопленных 1939–1941 гг.)

жебные учетные знаки, в частности, с номерами 639/XII (Поморский округ), 1154/III и 2202/III (оба – Келецкий округ), но имена и фамилии их владельцев не установлены¹⁸⁹ (возможно, и эти полицейские были взяты в плен во Владимире-Волынском, а затем попали в Осташковский лагерь). Из учетной карточки Людвика Маловейского видно, что после пленения он не менее трех недель содержался под стражей во Владимире-Волынском. Можно предположить, что в тюрьме у него отобрали его служебный учетный знак, который затем ему не вернули при отправке из Владимира-Волынского в Шепетовку, и знак так и остался в тюрьме, а после занятия тюрьмы немцами был ими выброшен вместе с другими ненужными предметами (поврежденной кухонной утварью) и попал в насыпной слой поверх массового захоронения расстрелянных. Поскольку Людвик Маловейский в сентябре 1939 г. попал в плен раненым, то после прибытия в Шепетовский приемный пункт НКВД он был помещен в больницу в г. Шепетовка, где и находился вплоть до отправки в Осташковский лагерь.

¹⁸⁹ Sieminska D. Archaeological studies on World War II totalitarianism in the yard of a mediaeval hill fort in Volodymyr-Volynskyi… P. 112.

80

---

Документальных данных о дате и месте взятия в плен Юзефа Кулиговского, а также о том, где он содержался в качестве военнопленного до прибытия в Осташковский лагерь, в изученных архивных документах нет, но можно предположить, что он, как и многие другие польские военнослужащие и полицейские, в сентябре 1939 г. попал в плен во Владимире-Волынском и его полицейский служебный учетный знак, вероятно, оказался в насыпном слое над массовым захоронением во Владимире-Волынском таким же образом, как и знак Людвика Маловейского. Весьма вероятно, что Юзеф Кулиговский, как и Людвик Маловейский, был из Владимира-Волынского этапирован в Шепетовский приемный пункт НКВД, но не попал в больницу, а был отправлен одним из двух этапов, прибывших в Осташковский лагерь в ноябре 1939 г.

Позднее я тоже опубликовал сведения об этих раскопках, опираясь на отчеты польских и украинских археологов:

В публикациях отрицателей умалчивается, однако, ключевой факт: жетоны найдены не на телах. Жетон Кулиговского найден в нескольких метрах от могильного рва¹, жетон Маловейского найден в насыпном слое над могильным рвом, среди бытового мусора². Таким образом, из нахождения жетонов во Владимире-Волынском отнюдь не следовало, что Кулиговский и Маловейский захоронены там же. Учитывая сумму всех фактов, наиболее простым объяснением является следующее: вероятно, Маловейский и Кулиговский после взятия в плен в 1939 г. первоначально содержались в тюрьме во Владимире-Волынском, где у них были отобраны и по какой-то причине позже не возвращены служебные полицейские жетоны (не путать с жетонами-«несмертельниками» для идентификации погибших), которые позже были найдены в тюрьме немцами и за ненадобностью выброшены вместе с другими вещами в районе могильного рва. И подтверждение этой гипотезы удалось получить историку А. Э. Гурьянову, который обнаружил в картотеке военнопленных в РГВА карточку Маловейского. В ней как раз и значилось, что тот взят в плен 19.09.1939 во Владимире-Волынском, откуда был отправлен в приемный пункт НКВД для военнопленных в Шепетовке лишь через 25 дней³. Хотя карточка Кулиговского пока не обнаружена, нет оснований считать, что судьба его жетона была иной, учитывая, что тот найден не на теле.

Таким образом, нет никаких причин полагать, что Кулиговский и Маловейский похоронены не в Медном. На этом примере хорошо видно, насколько выводы отрицателей не соответствуют той информации, которая у них имеется на самом деле.

1 Златогорський О., Панишко С. Дослідження на Володимир-Волинському городищі у 2010–2012 роках: Джерела і матеріали. Луцк, 2013. С. 41 (жетон найден в квадрате А-10 раскопа I), 47 (этот квадрат находится за пределами могильного рва). Украинские авторы ошибочно предположили, что жетон принадлежал одному из похороненных, однако их неверную догадку, в отличие от изложения археологических фактов, мы принимать не обязаны.
2 Sieminska D. Archaeological studies on World War II totalitarianism in the yard of a mediaeval hill fort in Volodymyr-Volynskyi, Ukraine // Materiality of Troubled Pasts. Archaeologies of Conflicts and War / ed. by A. Zalewska et al. Warsaw, Szczecin, 2017. P. 104.
3 Гурьянов А. Книга памяти: задачи и источники // Убиты в Калинине, захоронены в Медном / Отв. сост. А. Гурьянов. М., 2019. Т. 1. С. 78–81.

Вот фрагмент стр. 41 из украинского доклада:

Предмет номер 97 - тот самый жетон Кулиговского. Найден, как отмечается у меня в примечании, в квадрате А-10 раскопа I. Вот фрагмент карты этого раскопа со стр. 47:

Могильный ров посередине, квадрат А-10 как минимум в 5 метрах от него (каждый квадрат имеет размер 2x2 м); соответственно, жетон найден в 5-7 м от края могилы.

Что касается жетона Маловейского, то вот цитата из указанной статьи Семиньской:

Graves no. 1 and no. 2, exhumed in 2011–2012, were both 3 m wide trenches located side by side. Grave no. 1 was 21.5 m long and Grave no. 2 was 10 m, both situated in Trench I. Grave no. 1 was covered with rubbish, in which the researchers found, among other things, a screw top and an identification tag of Polish State Police no. 1099, which belonged to senior constable Ludwik Malowiejski. Могилы № 1 и № 2, эксгумированные в 2011-2012 годах, представляли собой траншеи шириной 3 м, расположенные рядом друг с другом. Могила № 1 имела длину 21,5 м, а могила № 2 - 10 м. Обе они находились в раскопе I. Могила № 1 была засыпана мусором, в котором исследователи нашли, среди прочего, отвинчивающуюся крышку и идентификационную бирку польской государственной полиции № 1099, принадлежавшую старшему постовому Людвику Маловейскому.

Как видим, А. Гурьянов допустил неточность в указании места нахождения жетона Кулиговского, что, впрочем, не изменило сути аргументации.

15.08.2022 Гровер Фёрр, неосталинистский фальсификатор истории, известный своей потрясающей некомпетентностью, идеологизированной близорукостью и фанатизмом ("Я еще не нашел ни одного преступления, совершенного Сталиным!") опубликовал на своем сайте статью, в которой обвинил меня во "лжи" по вопросу о жетонах в моей статье в Новой газете от 15.12.2021 о пропагандистском фильме отрицателей Катыни на канале НТВ. "Депутат"-пропагандист Анатолий Вассерман не замедлил отрапортовать о новой заметке фрика ("Наследники Гёббельса перевирают документы").

Как ни странно, Фёрр сосредотачивает свое внимание только на одном моем утверждении, хотя основная часть аргументации его псевдонаучной книги Тайна Катынского расстрела. Доказательства, разгадка была опровергнута мной здесь, здесь и здесь (а также по всему сайту, на котором вы в данный момент находитесь; хотя в основном путем опровержения аргументов других персонажей, ведь в пропагандистской брошюре Фёрра очень мало оригинальных идей).

Вот мое утверждение, против которого он возражает:

Нет: жетоны найдены не на телах. Один — в нескольких метрах от могильного рва, другой — в слое бытового мусора над ним.

Фёрр гадает:

Похоже, что Романов взял это утверждение из книги Гурьянова «Убиты в Калинине, Похоронены в Медном». Затем он пытается найти те или иные недостатки в утверждениях Гурьянова. Проблема для Фёрра заключается в том, что мое утверждение о местонахождении находок в моей статье в НГ не было основано на книге Гурьянова. И Фёрр должен был это знать по двум причинам.

Во-первых, я указал точные источники своего утверждения в своей большой статье "Катынь и анти-Катынь...", опубликованной на данном сайте 10.03.2021. Сей сайт хорошо известен Фёрру, он опирается на некоторые материалы с него в своей книге. Сайт также упоминается в статье в НГ. Статья "Катынь и анти-Катынь..." была первым опубликованным систематическим опровержением катынского отрицания, в котором также упоминается Фёрр. Насколько вероятно, что она ускользнула от его внимания?

Во-вторых, в статье в НГ было анонсировано и будущее детальное опровержение пропагандистского фильма НТВ:

Один пропагандист может задать столько риторических вопросов, что ответы не уместятся на газетной полосе, поэтому подробный разбор со всеми ссылками будет опубликован на сайте «Катынские материалы», здесь же рассмотрим основные пункты.

И действительно, оно появилось на сайте 18.01.2022. И снова в этом опровержении приводится полная цитата из вышеупомянутой статьи "Катынь и анти-Катынь..." по вопросу жетонов, включая полные источники, которыми я пользовался и которые уже были приведены выше.

То есть Фёрр обязан был знать, каковы были источники моего утверждения о местонахождении жетонов, и что я по данному пункту полагался не на Гурьянова.

Он обвиняет Гурьянова во лжи (а попутно и меня, как якобы положившегося на него - хотя на самом деле это так не работает, и Фёрр это знает), цитируя два польских текста.

По Кулиговскому он цитирует доклад Семиньской и др. ("Во время археологических раскопок в 2010 году, где были обнаружены костные останки убитых жертв, были также обнаружены знак польской полиции" и т. д. - более верный перевод: "В рамках исследования археологического раскопа в 2010 году, в котором..." ), который, однако, ни в малейшей степени не подтверждает его обвинение.

Нахождение жетона Кулиговского при исследовании раскопа, включавшего могилу, очевидно, не значит, что жетон был найден в самой могиле, потому что раскоп не ограничивался могилой, а включал гораздо более обширную территорию, как уже было продемонстрировано выше.

По Маловейскому Фёрр опускается до ссылки на кратенький репортаж из какого-то польского СМИ, в котором несведущий журналист просто свел воедино обнаружение неких останков и идентификацию полицейского, на выходе получив фиктивное обнаружение трупа этого конкретного полицейского. Такого рода путаница для СМИ более чем характерна. Очевидно, что случайная, путаная заметка в принципе никак не "побивает" академическую статью с изложением результатов исследований, причем о статье этой Фёрр прекрасно знает, поскольку именно на нее ссылается Гурьянов! Что пишет Семиньская, которую сам Фёрр только что использовал в качестве источника о Кулиговском, мы уже видели выше: жетон Маловейского найден в мусорном слое.

Вот и все. Оба жетона найдены не на телах. Никакого "аргумента" здесь быть не может.

Вечно подвирающий фрик Гровер Фёрр, не имеющий отношения к исторической науке, кроме как с точки зрения ее фальсификации, и такие же его подпевалы снова сели в лужу.

---

PS: в издании книги Тайна Катынского расстрела: доказательства, разгадка 2022 г. Ферр попытался спасти ситуацию, прибегнув к привычной для себя конспирологии и беспочвенном обвинении во лжи.

С. 288:

В польском археологическом отчёте за 2011 год нет ни слова о «насыпном “мусорном” слое»; Как нет в нем и ни слова о нахождении жетона на трупе. И в этом отчете 2012 г. раскопки 2010 г. (а не 2011 г., как пишет Ферр), во время которых был найден жетон Кулиговского, упоминаются лишь мельком. Отчет посвящен раскопкам 2012 гг., раскопки же 2010 и 2011 гг. упоминаются в качестве предыстории.

С. 288-289:

Польский отчёт за 2011 год — единственный первичный источник с описанием находок во Владимире-Волынском. Более позднее заявления, в том числе принадлежащие д-ру Семинськой отражают политическую конъюнктуру, сложившуюся после 2011 года и, следовательно, утрачивают свою доказательную силу.

Это можно было бы назвать ложью, если не знать о реальном уровне интеллекта и информированности Ферра. На самом деле отчет за 2012 (а не 2011) г. не может являться первоисточником о раскопках украинской экспедиции в 2010 г., в которых Семиньская участия не принимала. Первоисточником является процитированный выше доклад украинских археологов о раскопках 2010-2012 гг.

Заканчивает свою "защиту" Ферр таким пассажем (с. 289):

Даже если найденные жетоны польских полицейских оказались в «насыпном “мусорном” слое», их обнаружили над телами жертв. В польском археологическом отчёте за 2011 год чётко говорится: преступление совершено нацистами «не ранее 1941 года», и, следовательно, «насыпный “мусорный” слой» — дело рук гитлеровских оккупантов. Советские власти никак не могли подбросить жетоны и другие предметы поверх массовых захоронений жертв германских расстрелов 1941 года!

Никто не отрицает, что мусорный слой, в котором найден жетон Маловейского, создан немцами. Из этого, как объяснено выше, никак не следует, что все вещи в этом слое принадлежали жертвам нацистов.

Одним словом, при попытке контраргументации Ферр запутался в трех соснах и проигнорировал основные законы логики.